Директор филармонии Александр Колотурский впервые прокомментировал конфликт, связанный со строительством нового концертного зала в Екатеринбурге.

— Почему отменили сегодняшнюю встречу, где должны были презентовать новый зал филармонии?

— Как я рад, что СМИ начали обращать внимание на работу «Лиги друзей филармонии», которая существует уже с 1999 года, и ни разу в жизни никто не интересовался ею. То, что мы хотели провести — это плановая встреча с членами лиги.

— Но я вот тоже член лиги, а меня не пригласили…

— Это не пожизненное звание. Это наша вина, что мы не проконтролировали, чтобы все были знакомы с положением о членстве в лиге. Мы эту встречу назначили две недели назад и позвали действующих членов лиги. Хотели поговорить о планах, а не только о зале. Нам начали писать: «Почему вы нас не пускаете на общественные слушания?». Какие же это общественные слушания! Это плановая работа с членами лиги друзей филармонии. Почему-то СМИ, блогеры и жильцы дома, и люди, которые к нам совсем не ходят, изъявили желание прийти. Понятное дело, что этих людей волнует совершенно другая тема. И когда мы увидели, какой раздувается скандал, в каком свете выставляют нас, мы решили с ветряными мельницами не бороться. Мы не отвечаем ни за выделенный участок, ни за снос дома, ни за строительство. Это какой-то черный пиар вокруг нас, мы это так между собой называем.

— Почему вы заняли закрытую позицию, ведь копья в вас летят?

— Я не имею права говорить! Это не мы делаем: мы что, конкурс проводили? Мы что, строить будем? Или мы оформляли земельный участок? Почему мы должны отвечать, объясните мне? Я не имею права говорить за других. Я нанятый работник. Никто мне не давал права говорить за учредителей и за правительство области.

— Я правильно понимаю, что вы придерживаетесь позиции: новый зал — это подарок филармонии?

— Да. Подарок от людей, которые своим интересом пролоббировали в обществе идею, что Екатеринбургу нужен зал мирового уровня, если столица Урала хочет соответствовать масштабным целям: Экспо 2025, Иннопром, чемпионат мира по футболу. По всем мировым правилам, концертные залы — это инфраструктурный приоритет города. И они всегда строятся в самом центре, престижном месте. Примеров тысяча. Возьмите Кельн, где построили зал возле знаменитого собора, где ничего нет, и они вынуждены были уйти под землю. Поэтому, когда возник вопрос о новом концертном зале, и правительство области приняло решение, то тогда и определились с территорией для него. Филармония здесь конечно не выступает в роли получателя подарка. Мы надеемся, что мы будем эксплуатировать этот зал, потому что будет строится единый комплекс. Поймите, это не один концертный зал, а это комплекс, состоящий из четырех залов.

— Место для строительства кто выбирал?

— Место не мы выбирали. Этим занималась архитектурная общественность — союз архитекторов России. Поэтому мы не считаем себя виновными или первопричиной. У нас самих в этом доме пять квартир. И еще неизвестно, что с этими квартирами будет, потому что они государству принадлежат, а не нам.

— Но было же много вариантов, где можно было построить новый зал филармонии?

— За двенадцать лет поиска было пересмотрено большое количество земельных участков под строительство. Двенадцать лет шла работа с тремя губернаторами, менялись председатели правительства. Приезжал к нам по этому вопросу известный архитектор из Германии. Он вместе с нашими архитекторами весь город тогда обошел, выбрал три-четыре места, которые лучше всего могли подойти под концепцию концертного зала. Мы их подавали на одобрение города. Но нам под разными соусами на это отвечали — нет.

— Какие были варианты?

— Начиная с акватории городского пруда и набережной, заканчивая местом за Макаровским мостом на берегу и на акватории тоже. Были места в центре. И на улице Горького, и на Куйбышева, и даже возле Дворца спорта. Но выбор места рядом с действующей филармонией связан, во-первых, с центральным положением. Это место для горожан удобно и привычно и дат возможность создать единый концертный комплекс. Во-вторых — это расположение удобно с экономической и управленческой точки зрения. Если построить в разных местах, то надо менять логистику в филармонии. В-третьих — это исторические параллели. Парк Вайнера был клубным садом. Место, где сейчас находится учебный театр, принадлежало общественному собранию. И позже рядом никакого пятиэтажного дома не было, он появился в 50-е годы.

Все кричат по поводу сада Вайнера. Это ведь тоже воспоминания 60-х годов. Тогда действительно на этом месте был парк, там была площадка, на которой до революции проходили концерты. Потом там была танцплощадка. Все ностальгируют по этому парку. А кто-нибудь был там в последние годы? Видели, сколько эти тополя дают пуха, какая там грязь, мусор, пьяницы…? Кто занимается парком? Никто! Кто-то его обслуживает? Нет. Заставили город сделать этот проект реконструкции парка, но его же эксплуатировать нельзя. И все опять кричат. Вот сейчас в Варшаве делают сад музыки, так и мы то же самое сделаем из сада Вайнера. Это будет ухоженная, организованная территория.

— Ну вы же понимаете, что несмотря на озвученные плюсы проекта, скандала по поводу сноса дома вам не избежать?

— Главная позиция всех, кто сейчас этим вопросом занимается — сделать лучше людям. Я уверен, что сейчас начнут предлагать жителям дома варианты выкупа, нормальные условия. Просто очень рано стали волну поднимать. Вот жильцы сейчас говорят: «С нами никто не разговаривал!». Ну правильно, еще не было понятно, кто, как и за какие деньги входит в этот проект. Идет же процесс! Поймите, никто их не бросит, никто по ним трактором не проедет.

— Буквально накануне были импровизированные слушания по проекту в рамках «Умной среды», и публика разделилась на два лагеря: не сносить дом, сносить ради проекта Захи Хадид в Екатеринбурге. Как получилось, что именно это бюро?

— В начале года вышло распоряжение губернатора на проведение конкурса на архитектурно-планировочную концепцию концертного зала. Было утверждено положение о конкурсе и о составе жюри. В него вошли архитекторы Москвы, Санкт-Петербурга, специалисты по акустике, чиновники и я вместе с пианистом Денисом Мацуевым и главным дирижером Дмитрием Лиссом. Минстрой, который занимался этим конкурсом, отправил всем мировым архитектурным бюро предложение поучаствовать. На первом этапе они получили 47 заявок. Важным критерием отбора был их опыт в строительстве подобных залов. Из них жюри, в темную, без всяких собраний, выбрало по электронной почте 10 бюро, из них девять зарубежных и одно из Екатеринбурга. Дали им три месяца на разработку концепции зала. В это время двое отсеялись: бюро из Китая и Италии. И потом жюри расставило баллы проектам, не зная их авторства. Первое место занял проект проекта бюро Захи Хадид, второе место — итальянско-японский архитекторы, третье — венгры. Они все получат свои призовые, согласно положению конкурса. И на этом этап конкурса заканчивается. А сейчас наступает второй этап — разработка проектно-сметной документации, прохождение государственной экспертизы. Этим будет заниматься областной минстрой.

— Когда начнется стройка?

— По моим подсчетам через полтора, два года.

Источник публикации Моменты, Агентство ярких новостей, 25.10.2018, беседовала Елена Сальник