Другая история музыки

Как Глинка, Римский-Корсаков и другие стали гениями русской музыки?
Другая история музыки
В. Васнецов. Витязь на распутье. 1882. Холст, масло. 167 х 308 см.

Скажи мне, в каком издательстве вышла эта монография, и я скажу, стоит ли ли ее читать. В этом перефразированном выражении есть смысл: все книги издательства Новикова — всегда безусловные эксклюзивные проекты.

.

Издательство им. Н.Т. Новикова специализируется на высокоинтеллектуальной литературе (в последние годы вышли, например, «История русского масонства» в 3-х томах, А. Жеребин «От Виланда до Кафки. Очерки по истории немецкой литературы», К. Шорске «Вена на рубеже веков: Политика и культура», Ж. ле Ридер «Венский модерн и кризис идентичности»). В том числе продумана линейка книг по музыкальному искусству. Событием стали переводы исследований М. Чаки «Идеология оперетты и венский модерн» и К. Блаукопфа «Пионеры эмпиризма в музыкальной науке». Мы рассказывали о таких книгах, как: Т. Берфорд «Николо Паганини. Стилевые истоки творчества» и О. Бобрик «Венское издательство “Universal Edition” и музыканты из советской России».

Лобанкова Е.В.
Национальные мифы
в русской музыкальной культуре
от Глинки до Скрябина.
Историко-социологические очерки.
Издательство им. Н.И. Новикова;
Издательский дом «Gallina Scripsit»,
СПб., 2014. 416 с.

У издательства есть свой особый взгляд на музыку как неотъемлемую часть культуры, общества, истории. Эта установка создает и переплетение не совсем обычных для российской академической науки трех трендов в публикуемых книгах: первый — музыкальная социологии и психология, второй — демифологизация и, в хорошем смысле, музыкальная провокация, третий — реконструкции истории музыкальной жизни городов по архивным источникам.

Плюс к этому — тщательная, высокопрофессиональная редакторская, издательская и яркая визуальная работа. Итак, выход книги в этом издательстве всегда можно считать знаком качества для опубликованного исследования, и работа московского музыковеда, кандидата искусствоведения Екатерины Ло-банковой еще раз подтверждает эту максиму.

Гениальность как статус

В монографии Е. Лобанковой выстраивается непривычная — иная история русской музыки этого периода, ее можно назвать социальной историей музыки. Деятельность и творчество великих композиторов анализируется с позиции их социального статуса, жизненных стратегий, личностных интенций. Композитор заявлен как личность историческая, живущая и действующая по законам эпохи с поправкой на ситуацию, собственные возможности и предпочтения. Поэтому вполне может быть задан вопрос по прочтении этой книги: а как Глинка, Римский-Корсаков и другие стали гениями русской музыки? Почему именно они? Кто и при каких обстоятельствах присвоил им этот социальный статус с безграничным символическим капиталом, резервирующим их статус «классика»?

Будучи очень неожиданным и даже в определенной степени провокационным для российского музыкознания, этот ракурс был задан с конца 1990-х годов в отечественной постсоветской филологии и новой исторической школе, которые адаптировали и трансформировали западные научные методы. Блестящее знаковое для последующей гуманитарной науки исследование Абрама Рейтблата «Как Пушкин вышел в гении. Историко-социологические очерки о книжной культуре Пушкинской эпох», вышедшее в 2001 году в московском издательстве «Новое литературное обозрение», вероятно, долгие годы было настольной книгой автора. В этой же научной парадигме работал Борис Дубин. А в отечественном музыковедении социальная история музыки развивалась в работах М. Друскина, В. Конен, а позже М. Рыцаревой, Т. Чередниченко и Е. Дукова. Используя похожие методы анализа и базовую научную установку, молодой музыковед фактически реконструирует исторические контексты и подтексты в самых известных музыкальных сочинения — будь это «Жизнь за царя», «Китеж» или «Прометей» Скрябина.

Национальный вопрос

В этой «другой» истории музыки Е. Лобанковой, — кстати, подкрепленной фундаментальным знанием исторических и современных источников, архивных материалов, — есть главная идея: показать изменения в понимание концепта «национального» («ядра» русской музыки) на примере именно великих композиторов. В книге подробно и предельно аргументированно, демонстрируется, что у каждого из них была своя модель национального, сформированная эпохой, которая выразилась в их великих сочинениях: от глинкинской оперы и до скрябинских симфоний.

Автор, подобно хирургу экстра класса, оперирует самую болезненную проблему русской музыки (да и нашего искусства вообще): проблему национального, предлагая в результате новую фундаментальную теоретическую систему фактически из трех моделей, существовавших в эту эпоху. Первая модель: «русское как европейское» (генетически выводимое из термина «русский европеец» В. Кантора) характерна для М.И. Глинки. Вторая модель: «русское как фольклорное» (ведущее свою родословную от мейерберовских опер с их историко-этнографическим «couleur locale») акцентируется членами Могучей кучки и приобретает канонические черты у Н.А. Римского-Корсакова. Третий подход: «национальное как вселенское», выразившееся в понятие мессианства свойственен, по мнению автора, А.Н. Скрябину.

Помимо необычных ракурсов и неожиданных выводов, книга производит сильное впечатление благодаря ее фундаментальному научному аппарату, на котором выстраивается гипотеза и множественная система аргументов в лучших традициях исторической Школы «Анналов» и их продолжателей (напомним, к ним относились французы Марк Блок, Люсьен Февр, а отечественным продолжателем их идей стал Арон Гуревич и др.).

Далекое — близкое

Книга предназначена для тех, кто любит не только русскую музыку, но и современное научное интеллектуальное чтение, чтение медленное, которое включает в себя и внутренние споры с автором, и всплески восхищения от элегантно доказанного постулата. Монография не рассчитана на беглый просмотр тех, кто не считает нужным иметь представление о современной научной терминолексике у историков, филологов, социологов, философов.

Вероятно, автор придерживается мнения, что если музыкальная наука существует в России и по ней присваиваются кандидатские и докторские научные степени, то эта наука тех, кто имеет своеобразный гуманитарный «теорминимум Ландау». При этом сам текст устроен так, что ориентируется на удобство читателя. Крупные восемь глав композиционно делятся на небольшие параграфы, насчитывающие от 3 до 10 страниц. Той же коммуникативной функции подчинены и все заголовки, эффектно создавая канву внутреннего смысла книги и напоминая собой гиперссылки.

Автор явно придерживается антиромантической и постструктуралистской парадигмы в предложенной концепции русской музыки. Как считают французские историки, к мнению которых автор тоже апеллирует, будучи всегда антропоцентричной, история не едина и всегда зависит от точки зрения ученого. Поэтому, утверждал один из основоположников школы «Анналов» Люсьен Февр: «Каждая эпоха создает свое представление о человеческом прошлом. У нее свой Рим и свои Афины, свое Средневековье и свой Ренессанс».

P.S.

Кстати, тираж в 2 000 экземпляров свидетельствует, что на книгу возлагают надежды и практики — менеджеры по продажам такого архисложного сегмента книжного рынка, как академическая научная литература.